А ну-ка ром до дна!

01.

Это была маленькая, юная каджиточка. С черной, короткой шерсткой и желтыми, как солнце, глазами. Встретив ее однажды в трактире Нарниса, Майорико не смог пройти мимо. Подсел, познакомился, угостил местными сладостями и повел гулять по городку, показывая достопримечательности, будто он здесь родился и вырос.

Ее звали Натти, во всяком случае, так называл ее он. Вместе они встречались почти каждый день. Гуляли по городу, рыбачили на озере. Маорико показал, как взбираться на гигантские грибы, а так же устроил экскурсию по крышам. Она звала его - Мой. Ласковое искажение от Май. Особенно ему нравилось это слышать в ночной темноте, когда черный силуэт ее тела подрагивал на светлых простынях, а два сияющих солнца прятались под бахромой ресниц. При свете дня они соревновались в метании ножей и запускании блинчиков по воде. Они были очень похожи и в чем бы то ни было, каджиточка не хотела уступать Майорико. Она очень любила оружие, такое же маленькое, как она сама. Но денег на достойные клинки ему бы просто не хватило. Поэтому ей пришлось довольствоваться ворованными украшениями и полевыми цветами. Она звонко смеялась и совершенно очаровательно пьянела.

Он стал забывать выходить на связь по вечерам и появляться в штабе, хотя периодически видел то прямую спину Крейвила, то мантию Сола на улицах городка. Она состояла в какой-то банде, что временно квартировалась здесь в ожидании то ли удачного дельца, то ли полного своего развала. Вместе они даже пробрались в дом какого-то именитого данмера, чтобы стащить важные бумаги и, разумеется, покувыркаться на его шелковых простынях. Она ругала его за несерьезный нрав, хотя сама с удовольствием поддавалась веселью, велась на его глупые шуточки и пихала в бок острым локотком.

Прошло дней десять и она не появилась в таверне, как обычно. Каджит прождал почти до вечера, попутно проиграв всю наличность в кости и порядком захмелев. На второй день все повторилось. А на третий Майорико расстроился окончательно.

02.

А ещё была очаровательная, рыжая нордка. Она внезапно появилась в жизни Майорико. Прогуливаясь по Морнхолду перед тем как заглянуть на обед к знакомой орке, он увидел ее стоящую возле озера и невольно залюбовался. Слово за слово они разговорились. У нее были красивые светлые глаза, рыжие кудряшки и очаровательные округлые формы. А ещё взгляд. Каджит знал такие и любил, он обещал быстрое мимолётное увлечение, о котором потом никто не будет сожалеть. Во всяком случае, Майорико точно не будет.

Не размениваясь на таверну, они укрылись в переулочке между домов. Девушке хотелось приключения или мести своему бывшему, или вкуса свободы, Майорико было все равно - ему хотелось ее. Горячие губы, прерывистое дыхание, пара расстегнутых пуговиц.

Каджит почувствовал чей-то взгляд буквально затылком, обычно наблюдатели только подогревали его желание, не будь они стражниками. Но сейчас что-то было не так. Он оторвался от нежной девичьей шеи, огляделся и в самую последнюю секунду успел ее оттолкнуть. С крыши низверглась разъярённая кошка.

- Милая, как давно мы не виделись, - оскалился Майорико, ускользая в двух сантиметрах от лезвия. Нордка в это время ощутила вкус жизни исключительно остро. И пока ее не зацепило, со всех ног бросилась на площадь, к нормальной жизни.

Каджиту же пришлось несладко. Бывшая пассия оказалась быстрой и очень злой. Резкими выпадами наскакивала она, норовя пырнуть ножом. Стоило бы выхватить кинжал, но тогда он не сможет ее остановить! Стараясь увеличить дистанцию, каджит скачками приближался к людной площади, заговаривал зубы:

- Натти, вижу ты злишься. Но давай на секунду остановимся и я тебе всё... - промчавшаяся возле переулка лошадь заставила его отшатнутся в сторону и это движение стало роковым. Короткий черный нож ударил в незащищенный живот, резанул вверх, вспарывая кожу, внутренности, одежду. Майорико вскрикнул, рухнул на спину и расширенными от ужаса глазами уставился на каджитку. Та будто сама испугалась свершенного, отшатнулась и выбежала на площадь.

Прерывисто дыша, Майорико вскинул руку к уху. В последней надежде прорычал сквозь зубы:
- Я подыхаю нахрен... у твоего дома... слева...

Это всё, на что его хватило. Невыносимая боль сводила с ума, растекалась от живота во все стороны. Майорико попытался сесть, но стало только хуже. Хватал ртом воздух, слыша, как кровь стучит в висках, чувствовал, как когти впиваются в землю. И тут он отчетливо вдруг увидел себя. Нелепо распростертого на земле, в грязной кровавой луже. Жалкого и никчемного. Он определенно заслужил этой участи. Скольких он обманул и подставил, скольких бросил и обокрал. Ни одна из них не станет проливать по нему слёз в этот злополучный день. Ни одна не вспомнит, сколько любви он самозабвенно подарил, пока не предал. Так что нет смысла здесь оставаться, быть может ему удастся еще встретиться с обожаемой Марой.

03.

04.

Это были тяжёлые для каджита десять дней. Постоянная боль, скованность движений и полное отсутствие алкоголя.  Недостаток женского внимания он ещё был готов как-то пережить, но вот то, что горькое свое положение нельзя даже запить!... это уже перебор! Первое время он пребывал в забытье, лишь изредка выныривая, чтобы получить порцию еды или целебных процедур. Обо всех унизительных моментах своего пребывания он старался вообще не вспоминать. Баше они наверняка так же были неприятны, но что поделать, сейчас Майорико был бессилен, как котенок. Орка кормила его с ложки, укрывала одеялом и приходила по первому зову, бросая все дела.

Прошло несколько дней, прежде чем он окреп настолько, чтобы самостоятельно перебраться с операционного стола на кровать. Мягкую, уютную, пахнущую женским телом. Баша была этим крайне-недовольна. Даже не тем, что теперь ей приходилось ночевать с ним, но больше тем, что все потоки энергии пришлось перенаправлять в другое место. Прошло ещё дня три и каджит начал потихоньку перемещаться по дому! Это было настоящее счастье - пусть ползком или по стеночке, но всё-таки двигаться. Живот и все внутренности срастались, но орка все ещё давала ему только протертую пищу. От этой консистенции каджита уже начинало воротить, хотелось впиться зубами в добрый жареный кусок мяса, заказать картошки с хрустящей корочкой, нажраться наконец вхламину!!! Но нет. И хотя спалось ему прекрасно, состояние с каждым днём становилось все лучше (да скамп побери, он уже мог ссать, как мужик, стоя!)… в голове роились мрачные мысли. О женском предательстве, о том, что он слабак, о тщетности его существования.

Все это выливалось в нервозное состояние и долгие часы задумчивости. Он точно знал, что не хочет мстить крошке Натти, но, о ужас, опасался вновь с ней встретиться! Противоречия раздирали его на части. Можно было поискать ее самому и отомстить, можно было науськать аргониан, чтобы точно ее уже никогда не увидеть, а можно сжалиться и жить дальше, делая вид, что ничего особенного не произошло. И бояться встретить ее за каждым поворотом. Он так и не смог решить, что делать - перед глазами то и дело всплывала испуганная кошачья мордочка. В конце концов, он поделился сомнениями с Башей и орка мягко, вкрадчивым голосом вложила в его голову мысль, что от судьбы не уйдешь. Если Майорико суждено погибнуть от руки женщины - то так и будет, хоть запрись он в темный подвал до конца жизни. Если ему на роду написано убить ее, значит случай подвернется.

А на следующий день, Баша выдала ему бутыль мутного раствора, расшитое полотенце и велела катиться на все четыре стороны. Майорико не верил своему счастью, даже опешил слегка. Припал к ее руке, кривясь, вставая на колени. На вопрос, как ему расплатиться, орка ответила, что теперь он ее должник и, когда она скажет, должен будет всё бросить и примчаться к ее ногам. Каджита такой расклад устраивал.

Через полчаса Майорико уже стоял на пороге ее дома, на пороге новой жизни и сладко вдыхал аромат самой свободы. Он криво улыбнулся серому небу и негромко запел:

Конец.