Диалог с бумагой. Дневник

Спойлер:

Дневник

Глупое слово само вышло из-под пера Хильды - белая бумага свежекупленного дневника так и просила написать на нём что-нибудь. Хоть даже это ненужное слово - любому дураку итак ясно, что это дневник, а не, скажем, научный том. И не список легенд. И даже пока ещё не мемуары. Дневник.

Здесь Хильда уже остановилась - марать книжку чем попало дальше было нельзя. Она подумала, а потом махнула рукой и поставила дату.

19-е Начала Морозов

Вот уже как месяц я в Кардруне. Или не месяц ещё, но около того. Здесь всё совсем не так, как в Гильдии магов. Там всё было как-то по-имперски: бумажку туда, заявление сюда, звания... Здесь же, такое ощущение, что каждый друг другу друг. Помню, вчера Катрен приготовил рагу с крабовым мясом и позвал к себе на ужин. И ведь пришло много людей. В гильдии Магов такого бы не было.

И всё же я мало кого отсюда знаю. Нет, знаю-то я народу отсюда немало, да только постоянно натыкаюсь на новых людей, с кем я ещё не познакомилась. А ещё здесь данмеров много. Пять, как минимум. Кто-то ведёт себя спокойно и вежливо, как Арас или Мирия. А кто-то Катрен.

Удивительный мер, этот Катрен.

Тут Хильда остановилась и призадумалась - стоит ли ей так останавливаться на Катрене? Нет, он, конечно, заслуживает целого рассказа о своей персоне, и всё же что-то отваживало Хильду. Вдруг кто прочитает. Хотя нет, глупый страх.

Катрен. Мне хотелось растерзать его при первой встрече, но бить его совсем бесполезно - он изворотлив не только в разговоре, но и телом. И всё же, он не так плох, как кажется на первый взгляд. Он хороший друг, бывает добрым, умеет прощать... Только у него, как бы это написать, два режима. В одном он язвит и похабствует, в другом - надёжный товарищ.

Я долго говорила с ним в последние дни. Он сказал мне, что отец хотел сделать из него рыцаря Дракона, причём как-то также, как и мой черепок хотел сделать из меня воительницу. Сказал, что мать его вышла за отца по расчёту, как и моя... ну и сказал, что никакого рыцаря Дракона из него не вышло. После того разговора я прямо ему сказала, что мы похожи, как две капли воды. Глупость, конечно, мы всё же разные. Я... я не умею выводить из себя, только сама свирепею.

А ещё он позавчера накурился лунным сахаром до околообморочного состояния, потому вчера просидел в штабе весь день. Эх, дураха он, всё-таки...

Скучновато стало. Нужно будет в ближайшие дни найти местечко поинтереснее, да и исследовать его. Жалко, что в штабе в Рифтене нет такой библиотеке, как в Нарсисе.

Хильда откинула перо и оглядела первую страницу дневника, которая, ещё минут десять назад была абсолютно белой, была исписана от начала до конца. Нордка могла бы рассказать многое: про Когорун,  про Нивана, про свои новые доспехи - но всё это как-то уже отъезжало в прошлое и Хильду переставало волновать. Она оставила чернила в дневнике сушиться, а через пару минут прикрыла дневник и убрала в рюкзак.

Хильда вернулась из большой виндхельмской библиотеки в свою небольшую комнатушку в одной местной таверне. Она быстро вбежала туда, закрыла дверь и села за небольшой письменный столик. Нордка раскрыла свой дневник и начала в нём строчить. В её глазах играл азарт игрока в кости, которому только что выпало две шестёрки.

24-e начала Морозов

Мне нужно было идти в эту библиотеку раньше!

Так, пока не забыла, надо написать это. Где-то в холде, мать его, Белый Берег, в этой белой пустыне, есть очень древняя и могущественная реликвия, изготовленная ещё драконьими жрецами! Хакунрагот.

Хильда остановилась и начала вспоминать: правильно ли она написала название топора, но быстро бросила это дело и продолжила писать

Топор, дававший своим владельцам кучу силы для удовлетворения всех их амбиций. Название на драконьем, и к Седобородым за переводом я не пойду. Лежит он, согласно той ветхой летописи, в Свевунде, нордской гробнице под Стургом, где похоронен ярл Ингвар Свирепый. Или Старелый. Или Строптивый. Ну да скамп с мертвецом, надо туда команду снаряжать и идти туда. И скорее.

Не то чтобы Хильда действительно боялась, что Хакунрагот извлекут из-под земли в ближайшие дни. Он либо уже извлечён, либо подождёт её там ещё хоть неделю, хоть месяц, хоть год.

Так, нужно связаться с кардрунцами. Либо я найду там кого-нибудь себе на помощь, либо я уйду от таких "исследователей древности" и "искателей приключений".

2-е Заката солнца

Хильда с улыбкой поглядела на только что поставленную дату. Уже четвёртая запись, а ведь могла бросить вести дневних и на второй, и даже на первой. Значит, оставлять мысли на бумаге действительно помогает. Девушка отвлеклась от бумаги и начала вспоминать события прошедших дней. Приятная улыбка на её лице сменилась кривой усмешкой.

Ох. - нордка совсем не чуралась писать бессмысленные междометия в дневнике. Приятно знать, что и без нас Кардрун не раскисает. Катрен, однако тот ещё затейник, устроил у нас на базе вечер страшных историй, прям как в каком-нибудь Виндхельме! Не знаю, откуда он взял идею такого, но я согласилась не думая - рассказывать жуть на сбор урожая слаще, чем пить мёд!

И ведь правда, в любой бочке мёда есть ложка дёгтя! Рея, упаси Кинарет её ещё раз прийти на вечер историй, хоть жутких, хоть весёлых! Эта вот Тельванни - обезумевшая дура! Обезумевшая. Дура. Дура, потому что пришла на вечер историй, мило язвила мне, пока я рассказывала, а как подошла её очередь - призналась, что сочинять не умеет! Обезумевшая, потому что, взяла, да и призвала служителя Шеогората рассказывать за неё! И ведь хрен с ним, что дурацкие стишочки страшными историями не назовёшь, а то, что весь штаб просто ждал, пока эта неуравновешенная мразь решит разнести всё вокруг! Рея...

Хильда угрожающе занесла перо над бумагой, пытаясь подобрать то ли эпитет, то ли метафору, но ограничилась простяцким "скотина". У девушки напрочь пропало всякое желание писать о вечере историй, ни хорошее, ни плохое. Потому она просто сменила тему.

О действительно смешном. На днях услыхала, как кто-то мне незнакомый по голосу зовёт на помощь в штаб. Мне было делать тогда нечего, вот я решила заскочить на минутку - ну и попала в... ситуацию. Захожу я в штаб, а там незнакомая мне орчиха угрожающе трясёт кружками в руках, а столь же незнакомый мне аргонианин прячется за диваном. Тот высовывается - в него тут же летит кружка. Естественно, огрим на мне потанцуй, кружка летит мимо и изо всех сил шмякается об пол и разбивается. И, как я поняла, там кружек пролететь успело штуки четыре. Они еле-еле унялись! Кинарет, эта орчиха - бык, мне её на месте удержать вот совсем не под силу было. Если бы там произошло что-то посерьёзнее - мне бы пришлось её магией унимать.

Орчиху зовут Шелур, и Кинарет, до чего же она гордая и высокомерная! Прямо альтмер с зубами из пасти! Кожа, видите ли, у неё не зелёная и не серая, а цвета то ли крепкого орихалка, то ли болотной железки. А вот аргонианин, Ву-Джей. С ним не всё так однозначно, может быть, он правда толковый мужик.

Хильда с решительным видом вышла из штаба и села на стул на крыльце. На стоявший рядом стол она положила перо, чернила и потёртую книжку-дневник. Хильда распахнула его на месте последней записи и усмехнулась - она датировалась вторым числом месяца Заката Солнца. Обмакнув перо в чернила, она продолжила вести давно забытый дневник.

27-е Руки Дождя

Опять возникла необходимость говорить с бумагой. Сейчас во мне роится куда больше мыслей, чем моя голова вообще может удержать в памяти.

После этого она дала чернилам обсохнуть, а сама крутила у себя в руках какую-то бумажку. Качество самой бумаги было сильно выше, чем у дневника Хильды. Когда чернила обсохли, Хильда засунула эту бумажку между страниц. На ней были красивым, убористым и выверенным почерком выведены столь же красивые и выверенные слова.

О, дева Севера, внемли ты звуку рога в поднебесье!
Совнгарда зов ли в тишине, сиянье северных созведий?
Иль это веет Кинарет своим крылом могучим где-то?
И ты, услышав этот зов, внимаешь ревностным обетам?
И, словно горная река, ты пронесёшься по долине,
Там где застыли Велотийских гор вершины.

И в первозданной тишине, в сиянье солнечных мгновений,
Ты явишься однажды мне в одном из призрачных видений.
Я этот облик сохраню, с мной пребудет он отныне:
И в сумраке двемерских гор, и в жарком мареве пустыни,
В пыли библиотечных книг и перекрестьях тихих залов.
Ты, как живительный родник, глоток вина на дне бокала!

О дева Севера, прими моё неловкое почтение.
Нескладность мысли извини, но в них лишь только восхищенье.

Ниван Морвейн

А ведь когда-то я хотела, чтобы мне слали такие письма. Расхотелось.

Какие вообще есть варианты решения всего вот этого? Проигнорировать? Он будет слать письма дальше и дальше. Не, Ниван возьмёт измором меня, а не я его.

Ответить? Уж наверное! Но как? Грубо отвечать не хочется - в конце концов, он (вроде бы) искренне меня любит - грубость он воспримет как предательство (хотя никаких обетов я не давала!). Ответить вежливо? Ха-ха! В таких случаях можно хотеть ответить вежливо - и всё равно нагрубить!

А ведь он брат Рена... И если напортачу, если у Нивана этого опять встанут набекрень мозги или если он грохнется с моста - расхлябывать будет и Рен... Я же хочу Рена защитить, а не новых забот ему нашвырять... Машу Вать!

Хильда откинула перо и то, чиркнув бумагу дневника, упало на стол. Но вскоре Хильда вновь подняла перо и начала строчить. И зачёркивать. Строчить и зачёркивать. Строчить и зачёркивать. Она исписала и зачеркнула страниц пятнадцать, пока не зачёркнутыми осталось это.

Славный милый господин,
Твоё лицо я помню прочно.
Вулканов чёрных бедный сын,
Силён, умён - ты тигр точно.

Духом стоек, сердцем крепок,
Ты - верный щит своей девице.
А я - лишь дочь промёрзших веток,
Мне не летать с тобой птицей.

Ты будешь жить ещё три века.
Жизнь нордов мимолётна и быстра.
Твоя судьба в руках Вивека,
Моя - сидит у тихого костра.

Хильда долго перечитывала получившееся вслух и не знала, оставить всё как есть или опять взять перо и перечеркнуть весь бред крест-накрест. Пока она думала, перед лицом вставало отнюдь не лицо Нивана, да оно и не могло - Хильда просто его не помнила. Она воображала Катрена вечером прошлого дня... Ниван, зачем ты вообще написал свои стишочки?

Написав на том же листе дневника несколько слов о том, что данмерский вельможа не может жениться на нордке, она как можно аккуратнее вырвала будущее письмо из книжки и пошла искать конверт.

Спойлер: