События. Ивенты. Выводы.

***
- …Что это ты прячешь? – Миражена Море Дури, еще несколько секунд назад напевавшая какую-то веселую песенку, вошла во внутренний двор таверны. Она почти сразу услышала возню возле конюшен и, повернув в нужную сторону голову, так что два изумрудика в новых подаренных возлюбленным ящером серьгах блеснули на солнце, увидела замеревшую Нику.
- Ничего. – почти сразу прозвучал ответ от замотанного в тюрбан барда. Черника встала спиной к стойлам и глядела на хозяйку таверны, как нашкодивший ребенок на родителя.
- Я, безусловно, «море дури», но не до такой же степени. – любопытный курносый нос юркнул за плечико менестреля, а та от стыда и обреченности, что ее поймали практически с поличным, прикрыла глаза.
- Я…украла коня.
-Ваааау… - Мира уже увидела его, белого, крепконогого и высокого, с парочкой темных пятен на крупе, удивительно мягким храпом и необычайно умными глазами. – Черничная Бочка! Я горжусь тобой. Надеюсь, хвост за собой не привела? Откуда ты его выкрала? Долго планировала? Вот так новости, бард-конокрад! – абсолютно без осуждения в голосе, скорее даже с восхищением произнесла МиаМорэ. – Как тебя зовут, Белый друг?
- Это…Алмаз. – ладони пристыженно закрыли и без того скрытое от глаз лицо. – Я потом заплачу. Обязательно заплачу за него. Они бы его убили, если бы я не забрала…
- Ой, какие глупости. Если хотели убить, значит, не так сильно он им и нужен был. Вот еще, платить за это. А кстати, кто хотел убить? – менестрель теперь удивленно наблюдала, как тонкие ручки хозяйки таверны тянутся гладить обычно агрессивного коня по гриве, храпу, как хлопают жеребца  по спине. И конь, вместо того чтобы привычно лягаться и кусать касавшегося за пальцы, лишь недовольно обмахивался белоснежным хвостом и брезгливо фырчал.
- Он никого не подпускал к себе, кроме меня. Из-за характера хотели сдать на скотобойню. Я хотела честным образом его купить, но не успевала накопить, а тут узнала, что его должны были отправить уже завтра…И…само вышло.
- Браво. Нет, правда. Первая, как я понимаю, кража? И сразу конь! Я в свое время с кошельков начинала…Пирарри! – Миражена подозвала каджитку, распоряжающуюся конюшнями в Дурном Море, - Лучшего овса Алмазу, пусть отпразднует появление друга, готового за него идти на преступление. А, и Лапе самую вкусную свежепойманную рыбку. Или три. Ну, и мы пойдем отпразднуем! – улыбнулась Нике Мира, подхватывая ее под руку.

Бард еще не знала, что Миражена, преисполнившись понимания и светлого чувства, с родни гордости, уже для себя решила замять грешок Ники перед властями в случае чего, благо связи и средства позволяли...
***

***
Миражена Море Дури летящей походкой зашла в теплую коллегию бардов в Солитьюде, запуская в здание несколько снежинок. Вид ее был цветущ и явно далек от зимнего наряда. Узкие брючки, заправленные в ботфорты, и мужская белая рубашка на топ, легко опоясанная ремнем, вызывали у окружающих непонятливые взгляды, но сегодня Мире это даже нравилось, ведь как истинный норд, она неустанно твердила фразу «Холод всегда мне был по душе».

- Приветики, дорогие и многоуважаемые барды Солитьюда! Я от Черничной Бочки, пришла передать подарок маленькой Рэй-Рэй. Где я могу с ней познакомиться?

На предплечье полукровки висела небольшая корзина, полная снеди и всевозможных свертков, которая стала покачиваться, когда девушка отправилась по указанному направлению вверх.
Ступенька, две, три, двадцать, и вот уже верхний прогретый этаж коллегии радует своей душевной обстановкой, где на одной из многочисленных  кроватей сидела девочка лет восьми с огненно-рыжими волосами, запутанными в колтуны и кучеряшки, которые несчастная и пыталась безуспешно разорвать гребнем.

Мира увидела эту картину и оторопела, даже пальчики нервно перебрали в воздухе, а глаза удивленно уставились двумя зелеными болотцами, периодически мигая густыми ресницами. Нет, Миражена видела рыжих девочек в своей жизни. Много. Но настолько красивую и…родную, что ли? Такую встретила в первый раз. Как знакома ей была эта беда с бесящими спутанными волосами цвета меди, как много времени она сама убила на создание красивых естественных локонов…

- Подожди! – ботфорты понесли Миру быстрыми шажками к девчонке, - Позволь помочь тебе. Я подруга Черники, меня зовут Миражена. Можешь звать меня Мира…-пропел убаюкивающий нежностью голос, ставя корзинку рядом на пол.

- Меня зовут Рэй-Рэй, друзья Черники – мои друзья! Как у нее дела? – обрадовался доверчивый голосок, и тонкая ручка бессильно выпустила гребень, повисший в густых космах.
- Оу…ну…у нее всё неплохо! Поёт всё также прекрасно, передала тебе подарок вот через меня. Хотя сама соскучилась, но всячески пытается это отрицать. Ты уж прости ее за это. – Мира хмыкнула, усаживаясь рядом на кровать, бережно берясь за гребешок, и начиная осторожно распутывать прядки. – Так, нужно начинать спокойно и с самых кончиков, вот смотри. По одной, с самых краешков…знаешь, я тоже в свое время намучилась с волосами.

- Да не правввда! У вас вон какие красивые! И заплетенные. А мои…- страдалица вздохнула.

- Нет, честно, когда ты вырастешь, обещаю, твои волосы станут в восемь раз красивее моих!

Детские голубые глаза загорелись от радости и предвкушения, а Миражена успела про себя заметить, какое это всё же диковинное и красивое сочетание – рыжие волосы и голубые глаза. Причем по рассказам Ники Рэй-Рэй была добрая и светлая девочка, не унывающая даже после потери родителей, и теперь воровке хотелось ее обнять и одарить теплом, похвалив за стойкое преодоление жизненных трудностей…Ведь обними так кто-то ее саму в детстве, глядишь, и на мир бы она смотрела еще веселее.

- А вы знаете? Я еще не бард, только учусь, но у меня уже работа есть! Правда, не с музыкой. Ника сказала гулять с Шейном, когда ее нет. Кормить его. Обязательно гладить! И она платит мне каждую неделю. Сказала тратить на красивые платья и пироженки. А я хотела скопить на лютню… А лютню, она говорит, и сама мне подарит. Правда здорово? Лучшая лютня от лучшего барда Нирна! – спутанный рассказ прервался смехом и сопровождался похлопыванием в ладоши.
- Всё правильно Ника сказала, трать на пироженки! – последний локон был расчесан и даже изящно подогнут Мириной рукой. – Я тоже очень люблю пироженки… Но еще больше люблю их готовить. Хочешь, я и тебя научу?

- Хочу! Очень хочу! Я тогда сделаю десять триллионов пирожных! Подарю всем в коллегии, и еще один Нике, Роне и вам! А учителя не будут против?

- Вот и замечательно, - девушка ловкими движениями сплела волосы девчонки в тугую косу, - Я с ними договорюсь! Пойдем ко мне домой, там и посмотрим Никин подарок! Только ты не бойся, у меня дома живет аргонианин, ящер, он только с виду злой, а на деле очень  добрый и ласковый, любит читать и обниматься, - ее рука была протянута Рэй-Рэй, и детская ладонь незамедлительно ткнулась в девичью. Мира Море Дури почувствовала такой прилив необыкновенной нежности к этому созданию, что чуть не предалась сентиментальности.
– А еще у меня есть ручной медведь! Знаешь, у меня с ним связана дооолгая история, она и про папу моего тоже, я тебе расскажу по дороге…у нас с тобой очень много общего, Рэй-Рэй!...

«Вот Ривир удивится, когда увидит, кого я привела погостить у нас денек...Или недельку…или…»

***

***
- Беатриче? – звон вилок о тарелки, веселый смех гостей, чмоки молодоженов, шорохи длинных платьев, топот плясавших каблуков, звучные выкрики из пьяной толпы и даже ансамбль, (уже начавший свою задорную мелодию после выступления приглашенного на свадьбу Черничного барда), был в одночасье приглушен, сменившись отчетливым звоном в ушах, резким и пронзительным. Сердце Ники пропустило удар или два, в глазах застыл невольный ужас, когда плеча сзади дотронулись прохладные девичьи пальцы и голос еще раз вопросил:

- Беатриче? Это же ты, да? Это ты! Трисс! Трисс!!! – голос надрывный, почти плачущий, то ли от удивления, то ли от радости, едва перекрикивал общую суматоху и звуки празднества.

Вот только на душе у Ники было отнюдь не радостно, и даже не тревожно. Скорее больно, будто стая дурзогов дорвалась до внутренностей и теперь рвала и трепала всё внутри, кто во что горазд. Ненавистное, забытое имя. Почти забытый, повзрослевший голос. Да, Черника хотела этой встречи. Ждала. Представляла. И боялась ее одновременно, надеясь, что никогда в жизни она не произойдет. Что даже похороны одной из них, ни ее, ни позвавшей, не станут поводом проведать друг друга. Ведь Бестриче умерла. Давно умерла, лет эдак 10 назад, когда приказала мать. Умерла для всех, включая себя.

- Вы ошиблись. – не оборачиваясь, как могла оживленно пропела Ника, делая спасительный шаг подальше отсюда, – Прошу меня простить, мне нужно готовиться к следующей песне…

- Нет! Это же ты, Трисс? – пальцы схватили менестреля за руку и дернули на себя.
Менестрель по инерции развернулась и подняла свои ясные черные глаза, заглядывая в такие же напротив, не менее прекрасные. А может, даже еще более завораживающие, тронутые на веках фиолетовыми тенями и с ярко выделенными густыми ресницами.
Перед Никой стояла юная молодая девушка, на вид от силы лет двадцать, с гладкой ухоженной кожей, не избалованной солнечными лучами, в дорогом платье с россыпями драгоценных камней. По шее ниспадали длинные черные локоны, на зависть всем темным оттенкам Нирна, а вторая рука, не державшая барда за запястье, лежала на округлившемся животе, признаке скорого рождения новой жизни.

- Это я, Арисса. Трисс? – с надеждой и даже мольбой будущая мама заглянула в глаза менестреля.

- Нет. Я Черничная Бочка. Вы ошиблись. – коротко и уже не дружелюбно оборвала Ника, выдергивая руку из нежных пальцев. От этого резкого движения Арисса покачнулась, но удержала равновесие.
Впрочем, на помощь ей сразу подоспел галантный мужчина в возрасте, чьи короткие прилизанные волосы на висках уже царапнула седина. Его ладонь легла на девичью спину, придерживая и не давая упасть.

- Всё в порядке, дорогая? – хрипловатый голос обеспокоенного будущего отца, как можно было предположить, – Хочешь заказать песню?
- Нет, я…Просто мне показалось, что это…Не важно. Мне просто привиделось… — промямлила Арисса, не в силах отвести взгляд от узкой полоски Никиного лица, меж тканями тюрбана. – Простите за беспокойство.

- И правда! Простите мою жену, если она доставила Вам неудобства. В ее положении иногда может показаться всякое, ну, вы понимаете? – ровным убаюкивающим тоном пояснил голос, а затем обратился к жене уже другим, не терпящим отказа. - Арисса, Джоуд души моей, вернемся к гостям? Не каждый день мой друг женится, мне нужно быть рядом с ним для…моральной поддержки.
Черноглазая только рассеянно кивнула, наконец уставившись в пол и положив обе ладони на свой живот.

- Я просто…Я бы так хотела, чтобы моя сестра оказалась жива…Мне показалось, вы похожи…

Ника, до этого момента замерев в одном положении, прижав руку к своей груди поле того, как рывком вернула ее себе, и уставившись на Ариссу со смешанным чувством во взгляде, теперь нашла в себе силы кивнуть и отвернуться. И казалось, тело её заржавело, скрипя и лязгая каждой косточкой, пока Черника удалялась прочь, уже совершенно забыв о том, что на свадьбе в Алиноре у богатых господ она не отыграла крайнюю заказанную песню…
«Беатриче…Трисс…» продолжало звенеть у нее в ушах, даже когда гомон праздника остался далеко позади.

***