Темнота

Раз, два, три, четыре...
Сколько секунд прошло с того момента, как Эбонитовый Клинок насквозь прошел через ее тело?
Рея инстинктивно потянулась к ране, но руки не слушались. Еще мгновение - и темнота окутала ее.


- Почему ты не любишь аргониан?

Это... это побережье близ Файрвотча?
Ветер, дувший с Внутреннего Моря, легко колыхал волосы. На горизонте виделись очертания Красной Горы - тогда еще абсолютно спокойной, далекой, даже манящей...
Рея вздрогнула и обернулась на вопрос. Перед ней на песке сидела белокурая девочка лет четырнадцати, что палочкой чертила круги и линии.

- Напомни, как тебя зовут?
- Исильда.

Красные глаза - голубые глаза. Белокурые волосы - каштановые волосы. Светлая кожа - черная кожа. Бретонка и данмерка.

- Так почему ты их не любишь?
- Эм...

Рея сидела подле Исильды, наблюдая за ее действиями. На песке из простых фигур постепенно вырисовывалось красивое здание, по стилю чем-то похожее на бретонские замки.

- Это... грязь под ногтями. Животные. Кто научил их разговаривать?
- А каджитов почему?
- Чем они отличаются от аргониан?
- Босмеры?
- Очередные животные.
- М... Норды?
- Тупы, просто тупы.
- Может... Кхэ!

Рея, раздраженно скривив губы, зачерпнула в руку песок и кинула им в лицо Исильды. Девочка закашлялась.

- Еще вопросы?
- Да, - сказала бретонка, протирая глаза. - Почему ты так ненавидишь себя?
- Что?..

Черная липкая вода из моря пожирали пляж волной за волной. На секунду та коснулась и босой ноги данмерка - та вскрикнула от горячего прикосновения и появившегося железного привкуса во рту.

- Ты... злая.
Исильда продолжала чертить на песке свой рисунок. Огромные каменные башни возводились кончиком палочки, появлялись изощренные витражи...

- Ты никого не любишь. Никого. Потому и отвергаешь всех?

...черная волна захлестнула замок. Кроваво-красная пена ушла, оставив за собой лишь ровный темнеющий песок.

- Я слышала голос отца. Он говорил, что мы с тобой похожи. Он... прав.

Исильда поднялась и медленно подошла к Рее. Черные волны следовали за каждым ее шагом. Альмаденни чувствовала оцепенение, от которого болело все тело, тряслись руки и ноги - и она лишь чувствовала приближение чего-то отвратительного.

- Он говорил... что зрит в корень. Я сумела спрятать от него свою злобу при жизни - но внутри Клинка он все увидел! Мне было стыдно.

Еще шаг. Рея в страхе закрыла глаза, но даже из-под опущенных век скатилась горькая слеза.

- Мой отец не знал причины, почему я была такой одинокой... А я просто боялась! Мне завидовали, меня не любили. Не у каждого отец - профессор магии!.. А я была именно такой. И мне не раз приходилось сталкиваться с жестокостью... Я закрылась ото всех. Одиночество стало ненавистью. Но как ребенок может ненавидеть?

Позади Исильды шумело оскверненное море. Шипение пены нарастало, волны ревели все громче и громче...

- Но, знаешь... В самый последний момент я поняла, что все было... неправильным. Я убегала от проблем, а не пыталась решить ее. Поэтому...

Исильда осторожно обняла Рею. Это было теплое прикосновение, не причинявшее боли, несшее свет. Альмаденни открыла глаза. Исильда была гораздо ниже ее ростом, и данмерка едва ли видела ее светлую макушку.

- У меня нет такой возможности, но у тебя еще есть шанс. Не молчи, не скрывай свою боль. Злость и ненависть порождают лишь зло, большое зло, в первую очередь - по отношению к себе... Люби себя, хорошо?


И через секунду их поглотил океан.

Боль пронзает тело. Эбонитовый Клинок покинул ее тело.
Теперь ладонь накрывает рану, из которой фонтаном бьет кровь. Это же... прошло меньше секунды?..

- Иси... - выдохнула Рея, падая на землю. Сознание медленно угасает. В голове все смешалось - и речь Спайдеркита, и чей-то вопль, и шептание тысячи душ, что заключены в Клинке.

Глаза медленно закрываются. Последнее, что Рея слышит в темноте: «Люби себя, хорошо?»