О лошадях и тайнах (Хранит-Молчание)

Молчание наблюдала за эльфом с большим любопытством. Предложение разделить деньги взамен на отрезанную лапу она благополучно пропустила мимо ушей, потому как не совсем поняла, что новый знакомец имел в виду. Но теперь до неё начинало доходить. Конечно! Как ещё ты докажешь, что зверю пришёл конец, если не принесёшь какой-нибудь его кусок? Она кивнула пару раз в знак того, что одобряет эльфийскую сообразительность.

А вот предположение про лошадь застало её врасплох.

— Хм-хм, давай, давай пойдём… Но только разве её обглодали? Я крови так-то не видела нигде, хотя брожу тут уже давненько. Да и тела нигде нет. Вот людские кости валяются тут неподалёку, целая гора. Ну или эльфийские. Я не приглядывалась особо. А лошадиных нет, совсем нет. Лошади — они же умные, зверя за версту чуют. Поди она вглубь леса-то и не заходила. Где-нибудь на опушке пасётся. Так что надо отыскать её — и дело с концом. Обглодали, надо же… А! — она подняла палец вверх, будто ей в голову снова пришла какая-то мысль. — Ты это, отрежь лучше ухо. Когти и мех и на земле подобрать можно, а вот ухо — это доказательство. Я слышала, когда на волков охотятся, то приносят хвосты, но какой уж с медведя хвост?

С этими словами она подобрала с земли свой посох — он валялся у того же пня, который остановил её полёт с дерева, — и стряхнула с него нападавшую хвою. Теперь Молчание была готова.

— Где эта скампова лошадь? Ещё и дождь зарядил стеной… и темнеет.

— Хе-хе, а по мне так отличнейшая погодка! Мокренько! Ты разве не любишь, когда по тебе капли стекают?

— Я люблю дождь, когда он тёплый. А тут, в Скайриме, он всё время холодный. И это премерзко.


Дождь шумел. С ветвей на путников то и дело проливались небольшие водопады, промокшая хвоя липла к ногам. В ямках у корней собиралась вода, и Молчание уже пару раз провалилась в такую лужу. Впрочем, её это нисколько не расстроило. Катрену путь давался намного тяжелее: мер неостановимо ворчал, как какой-нибудь старик в приступе подагры.

Его, конечно, можно было понять и даже посочувствовать, вот только у Молчания было слишком уж хорошее настроение. Подумать только, новый друг! Вот уж не думала встретить кого-нибудь в таком месте.


— О, смотри, похоже, лес заканчивается! Может, лошадь там, на болотах? Если в той стороне болота, конечно, а не какие-нибудь даэдрические развалины. Ты любишь даэдрические развалины? Я не очень, но там можно найти кучу всего интересного! Как-то раз…
Впереди между деревьев и впрямь забрезжил тусклый свет.


Болото. Огромное болото без конца и без края. Нет, край у него, разумеется, где-то существовал, но за свинцовой стеной воды не было видно ни зги.


Теперь хлюпало не только под ногами, но ещё и в Катреновых сапогах.


— Лоша-а-адь! Эй, лоша-а-адь! Лоша-а-адка-а-а!

Они всё-таки отыскали край болот и теперь стояли под нагромождением валунов. Вокруг насколько хватало взгляда — только кочки да чёрные пни и вода, вода, везде вода, вода льётся с небес, вода притаилась в глубоких колодцах. Но здесь, под камнями, было сухо. На земле валялась охапка еловых лап. Катрен опустился на одно колено и поводил носом туда-сюда, будто принюхивался.

— Тут, чувствуется, было какое-то животное. Идём за мной.


На другой стороне каменного нагромождения обнаружился глубокий провал, который уходил куда-то вглубь земли. Судя по всему, прежде его скрывали от случайного взгляда сосновые ветки — неподалёку валялась целая гора таких. На краю провала виднелись кровавые следы. Подозрительно знакомые кровавые следы.


Внутри — темнота и затхлость. И вонь, от которой хотелось зажать нос и не дышать им больше никогда. Через расщелины в каменном потолке пробивались лучи света, и в них виднелась гора из шкур, вся в чёрных пятнах.

— Что это за барахло тут?

Молчание осторожно ткнула шкуры концом посоха. Никто не вскочил, никто не бросился бежать.

— Похоже, это…

Отшатнулась.

Из-под шкур торчали чьи-то ноги в ошмётках одежды. Огромные стопы покрывали бугры и клочья бурой шерсти, а из раздувшихся пальцев росли здоровенные — в палец длиной — совершенно медвежьи когти.

Ноздри данмера зашевелились.

— Это… что это за существо? Это… хозяин того медведя?
Голос эльфа звучал хрипло и глухо. В воздухе висел тот самый отвратительный запах, какой всегда прочно обособляется в зверинцах, где содержат львов или медведей.

Кончик посоха медленно-медленно приблизился к ужасным ногам. Коснулся их — и тут же сбежал обратно. Ни малейшего движения.

— Хозяин? Да… думаю, да. Похоже, что да, — пробормотала Молчание.


Тварь была мертва. Та самая тварь, которую Молчание насадила на посох.

Нариэль дала хороший совет.

Нариэль никогда ещё не давала плохих советов.


Катрен пнул ногой какой-то шлем с рогами. Ещё куча таких же — безрогих, с пиками на макушках, диковинно-узорчатых или просто гладких — валялась в дальнем углу логова. Там же по полу были разбросано оружие. Много оружия: луки, копья, топоры, мечи… Некоторые проржавели насквозь, но большая часть явно угодила сюда недавно: металл тускло поблескивал на свету, который лился с потолка.

— Откуда всё это?

— Откуда? Ну… — Катрен на миг задумался. — Что если такие же идиоты, как мы, забредали в этот лес и раньше? И попадали на зуб этой сладкой парочке? Как тебе такая идея?

— Но… их же тут… целый отряд… Но…

На лице Молчания было написано искреннейшее недоумение. Как же так, как же так вышло, как же так? Её преследовало странное чувство, что она знает ответ, вот только задумываться о нём даже на миг ей ни капли не хотелось.

— Ну да, слишком уж часто они сюда попадали, — продолжал меж тем Катрен. — С завидной регулярностью, я бы сказал.

Загадка неумолимо решалась в аргонианской голове, как бы эта самая голова ни желала обратного.

— А что они сказали тебе про эти места? Ну, селяне?

— Хм… что тут пустынно… Но живёт опасный зверь, за которого назначена награда. Что его надо убить…

— Вот и мне сказали, что странники заходят сюда редко, и что сбежавшую лошадь я должна отыскать во что бы то ни стало, потому что больше… некому?

Он задумался ещё на миг.

— Та-а-ак, погоди-ка!


— Ах-ха-ха, да ну, ты что! Да не может быть… или может?

Недоумение ушло. Пришёл ужас.

— Теперь я этих старикашек сам переубиваю…
— Стой! Зачем убивать? Зачем сразу убивать?..


Катрен занёс нож над телом чудовища.

— Давай-ка отрубим ему лапу?

— Что? Зачем это?

— Чтобы было доказательство. Что теперь им нечего надеяться на защиту.

— Ну только если… Хотя, может, мы им просто скажем, а? А? Погоди!.. Да погоди ты!

— Ну что опять?

— Мы же живы! Разве нет? Вот мы и есть лучшее доказательство.

Нож опустился.

— Ладно, уговорила.

Молчание всхлипнула и вытерла нос рукой.

— Пусть он уже лежит такой, как есть… Пусть отдохнёт. Быть оборотнем несладко, я тебе скажу. Очень.

— Да… это точно.


Снаружи — свежий воздух, и Молчание вздохнула так, как будто только что пробила скорлупу. Катрен никакой скорлупы в своей жизни, конечно, не пробивал, но тоже не мог надышаться. Спустя пару минут он скатил в провал огромный валун.

Тяжёлый удар. Облако пыли.

Могила чудовищного оборотня теперь навсегда останется сокрытой от глаз.

— Да будет так, — сказала Молчание.


— Ты заметила, какими они были странными, эти старики? Как будто… как будто в них этот самый лес пророс.


На обратном пути они наткнулись на пустой лагерь. Под тентом лежало тело норда. Голова его представляла собой жуткое чёрное месиво, и такие же чёрные пятна покрывали землю вокруг, охапку еловых ветвей и насквозь пропитали мешки — то ли со снаряжением, то ли с припасами. Человек погиб совсем недавно: тело ещё не начало разлагаться, да и лагерь не выглядел обветшавшим.

Они отправились дальше.


— Эй, дружище данмер?

— Что? Идём, не отставай!

— А ты не хочешь… ну, передохнуть? Совсем не устал? Я имею в виду, мы с дерева упали, и ещё медведь тут. Ты был очень не в порядке, как мне показалось.

Дружище данмер глянул на неё как-то странно.

— Устал. Но отдыхать в этом лесу… лучше уж поближе к жилью. А так… это… хм… у меня второе дыхание открылось.

Молчание кивнула. Такое и впрямь случается, уж она-то знала. Катрен шагал заметно быстрей и бодрей, чем прежде. Настоящий мастер своего дела, подумала она одобрительно. Без второго дыхания в лесу никуда. Пропадёшь.

Хм, а  ей показалось или он и впрямь только что покосился на неё с тревогой? Видимо, о ней беспокоится. Глупый, её ведь так просто не возьмёшь! Она и не в таких передрягах бывала, да и тело её в разы выносливей смертного.

И чтобы успокоить нового знакомца, она принялась насвистывать весёлую песенку.

Дождь потихоньку ослабевал.


Ещё через полчаса ходьбы эльфа пробила дрожь.

— Вот дойдём до деревни и отогреемся, — бормотал он. — Я с ног до головы мокрый.

Молчание посмотрела на него с сомнением.

— Думаешь, нам дадут отогреться? Ну так, если подумать. Нет, я не против бани… но как бы нас самих на растопку в ней не пустили, хе-хе.

— Я заставлю их проявить гостеприимство!

— А ты уверен в себе, как я погляжу! Знаешь, у меня есть друг, который так же уверен в себе.

— И кто же он?

— Ну, он повыше тебя раза в полтора. И пошире.

— …орк что ли?

— Да! Точно! Орк! Откуда ты знал?

Катрен весело оскалился.

— Интуиция!

— О, а ещё он оборотень! Так что у него масса поводов быть уверенным, хе-хе!

— Да? А я думал, ты ненавидишь оборотней.

— Кто? Я? Не-е-ет, я их обожаю! Вот они меня не очень. Но кого они любят, скажи мне? Вот ты когда-нибудь встречал оборотня?..


— Кстати, о вампирах. Я уже говорила, что не люблю кровососов?

— А кто их любит?

— Другие кровососы, конечно же. Ну… почти все.

— Есть у меня… один знакомый ящер…

— Тоже не любит кровососов?

— Ну… как бы тебе сказать? Он из них как раз.

— А…

Фыркнула и замолкла.


Дождь закончился, как только они вошли в деревню. Десяток домов вдоль единственной улицы, заборов почти нет. Местные жители отыскались быстро.


— Ну уж нет! Куда собрался, любезный?

Эльф ловко ухватил одного старика за руку, а второму преградила путь Молчание: скрестила руки на груди и смотрела весьма сурово.

— Вы же знаете, что никакой лошади нет и не было, верно?

— Что, отправил нас на верную смерть, а теперь сматываешься? — негодовал Катрен. — Ну так мы этого вашего зверя убили.

Ноги у одного из стариков вдруг подкосились, а второй — тот, которого держали — быстро-быстро заморгал и принялся бормотать:

— Милок… ты что… ты что городишь? Что говоришь такое? Какую смерть? Чего городишь-то? Зверя? Зверя убили, говоришь? Городишь, значит, э? Зверя?

Он обернулся на своего товарища, который свернулся в клубок на земле под удивлённым взглядом аргонианки.

— Зверя? — повторил пожилой норд. — Зверя? Зверя?

— Вы ведь всех туда отправляете, верно? — настаивал Катрен. — Всех охотников и искателей приключений. То лошадь найти, то медведя убить.

— Так ты же… сам зверя искал, милсударь, вот мы и…

— Полюбуйтесь-ка!

Из Катренова рюкзака показались трофеи — неоспоримые доказательства: коготь медведя и окровавленное ухо.

При виде последнего глаза старика полезли на лоб. В эту же самую секунду его сидящий на земле товарищ издал негромкий писк.

— Избавили мы вас, дедуля, от напасти! — вкрадчиво сообщил им Катрен.


Оба старика лежали на земле и рыли землю пальцами.
— Эй… давайте вот только без этого! Вы просили убить зверя и мы его убили. Отдайте нам вознаграждение, и мы спокойно отсюда уйдём.
— Ну… ну хватит… хватит, а? Вставайте! Так же нельзя, так нельзя!


— Дети! Де… де… дети!

Один старик начал вопить, второй зарычал, как дикий зверь. Но длилось это не дольше нескольких секунд, и оба затихли. Неподвижные, они лежали на мокрой от дождя земле.

— Какие ещё дети?

— Катрен, с ними прям что-то не то творится. Так быть не должно, вот прямо так — не должно, скажу тебе.

— Да, я вижу, но не понимаю, в чём причина.


Старики безмолвствовали. Аргонианка попыталась поднять одного из них, но тот не то что на ногах не стоял — завалился, даже когда онаего посадила.

— Что за скампов альтруизм, Молчание? Они нас чуть не угробили!

Тёмный эльф сердился. Вся эта ситуация явно действовала ему на нервы, и Молчание очень его понимала. Вот только…

— Ну это не дело же — старым людям на земле валяться. Они же просто боялись медведя. Ты бы сам не испугался, будь ты старым нордом?

— И? — раздражённо ответил Катрен. — Ты предлагаешь мне их пожалеть? Может, ещё и денег им дать?

— Нет, — выдохнула аргонианка. — Я предлагаю оставить их в покое. Пойдём поищем других. Тут их целая деревня, если я верно помню.

— Да, это хорошая мысль. Эти — как два куля. Бестолочи.

— Ну… может, они ещё встанут?..


Госпожа удача смеялась над ними в тот день. Другие старики отыскались быстро, вот только толку от них было что с козла молока. Все, как один, норды лежали на земле или стояли, прислонившись к стенам, и ни на что не реагировали.

— Может, они пьяные?

— Хм, по-твоему, так выглядят пьяные? Я сомневаюсь, сильно сомневаюсь. Думаю, они… прокляты! Помнишь, ты сказал, что в них будто сам лес пророс? А вдруг и вправду… пророс?


После недолгих поисков они нашли незапертый и пустой дом и обосновались в нём. Тёмному эльфу надо было согреться, обсохнуть и прийти в себя, да и Молчанию отдых не помешал бы. Им повезло: в камине уже горел огонь, и не нужно было выбираться в промозглый вечер, где, как брёвна, лежали и стояли люди, ни живые ни мёртвые.


Катрен протянул к огню руки. Дрожь его поунялась, но сам он был мрачнее тучи.

— Ну  что делать-то будем? — спросил он через пару минут.

— Хм-м, а ты умеешь снимать проклятия?

— Нет, я не умею.

— Эх, и я.

Он подумал секунду.

— Баша  умеет, наверное…

— Кто?


— И что? Этого кота надо кормить?

— Этого кота надо лечить. Бестолочь получила кинжал в живот.

— Как же так! Кто же поднял руку на бедное животное?

— Хм… это каджит.

Катрен невольно фыркнул со смеху.


Молчание пребывала в глубоком удивлении. Этот Катрен использовал дорожные святилища, как будто это самое простое и обыденное дело. Как будто это так же просто, как оседлать лошадь и отправиться на ней в путь. Но ведь все знают, что святилища протаскивают тебя через Обливион…

— Никуда они тебя не протаскивают, — заявил он. — Уж я-то знаю. Молчание… я в настоящем Обливионе был.


И дальше она уже слушала — слушала про место под названием Холодная Гавань, где нечем дышать и вода светится синим. Странная эта вода, на вкус точно кровь, но если её выпить, то сам светиться не будешь — важное уточнение для аргонианки. А вытащили Катрена оттуда друзья. Какой-то маг создал портал прямиком в Гавань и отправился на поиски незадачливых искателей приключений.

— Я видела много магов, — сообщила Молчание, — но никто из них не мог открыть портал в Обливион.

— Ну... он сильный. Но никогда этим не кичился.

— Хм, — она призадумалась. — А он только в Хладную Гавань умеет порталы открывать?

— Не знаю, да и знать не хочу. Я туда больше не сунусь.

— Жаль-жаль, — Молчание подобрала с полу какую-то соломинку и запихнула в рот.

А вдруг он, этот загадочный маг, может открыть портал и на Дрожащие...

— А я ведь не только охотник, Молчание. Охотники не шастают по руинам за артефактами.

— О, ты шастаешь по руинам в поисках артефактов? Надо же, я тоже! Видел что-нибудь интересненькое?

— Надо же… ты? Вот не думал.

* * *

— Так ты учёная? Из гильдии магов?

— Нет, я сама по себе. Но и с ними тоже работала, да. Мне просто недосуг было к ним вступать… ну, не то чтобы они предлагали. Я ж не маг.

— Ну а на что тебе посох тогда? Я же видел, ты в меня хотела магией шмальнуть.

— Чтобы врагов по голове лупить, конечно, зачем же ещё? И я не собиралась в тебя… шмалять. Тем более магией.


— А ты библиотеку в Гандранене видела?

— Нет! Только слышала о ней.

— Когда я нашёл её, моему восторгу не было предела. Сколько там книг! От пола до потолка!.


Катрен рассмеялся.

— Завзятая искательница приключений! А сама тут притворяется бедной ящеркой. Из глубин Чернотопья.

— Бедной? Нет, с чего ты взял, что я бедная? В Чернотопье отлично! Тепло, мокро! Почти как в бане, только без нордов.

— Да я о том, какую святую простоту ты из себя корчишь.

— Корчу? Правда? Я нечаянно.

— А я-то считал тебя совсем зелёной!

— Нет, я белая, — удивлённо ответила Молчание.

Зелёный — очень своеобразный цвет чешуи. Невероятно красивый. Ей не довелось родиться с таким, но она всегда восторгалась зелёными сородичами, где бы тех ни встречала. Может, этот тёмный эльф не различает цвета? Да нет, не может быть. Тут что-то другое.

— Ты похожа на одного моего друга, — продолжил Катрен. — Он тоже ящер. Только он белый, потому что вампир.

Опять он про этого вампира.

— М… ты дружишь с вампирами? И ещё жив?

Молчание издала нервный смешок.

— Да. Но один раз я было очень опасно.

— Да ладно, только раз?

— Да. У него хороший самоконтроль.

— Хм… это похвально, похвально… Мне вот нелегко это далось, но ко всему привыкаешь. Может быть, с твоим приятелем и можно дружить, да. Я просто таких ещё не встречала. Ну, кроме себя.

— Стой… ты вампир что ли?


Нет, они не подрались. И даже не разбежались. Вместо этого…

— Слушай… а пойдём к нам в гильдию? Всё как ты любишь. Руины, пещеры, склепы. Кто-то ищет артефакты, кто-то их исследует. Ну?

Молчание обрадовалась. А потом был долгий разговор у огня: о друзьях с хамскими манерами, которые тем не менее не дают тебе сдохнуть в Хладной Гавани, о гонках за реликвиями, о подозрительных чашах, об учёных сёстрах и об орочьих шаманах. Когда Катрен окончательно обсох, они вышли из дому и вскоре оставили деревню позади. Ночевать в окружении недвижных людей — очевидно же, что проклятых! — никто из них не захотел. Вскоре они ступили на дорогу, ведущую к городу.


Такие удачные дни редко выпадали на долю Молчания. Видать, всё же здесь не обошлось без божественного вмешательства. И пусть Катрен не крылатая лошадь, но отыскать целую гильдию таких же, как она, искателей артефактов — это удача почище чудесного спасения от медведя. Уж поверьте Молчанию на слово. Она знает, о чём говорит.


Через пару дней она уже сидела в тёмной таверне напротив золотокожего эльфа с белыми волосами и цепким взглядом.

— Что ж, — начал он. — Перед вступлением мне положено задать несколько вопросов…

— Всту… плением? — озадаченно переспросила Молчание. — Это как-то слишком уж серьёзно, разве нет? Я же просто хотела… что такое, Катрен?


Её всё-таки взяли.